Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая - Нелли Шульман

Он осмотрел бархатные панталоны и курточку мальчика. Пощекотав его, вдохнув запах молока, Дэвид рассмеялся: "Как ты погулял? В грязи, вижу, не валялся"

— Кони, — восторженно сказал Теодор, обнимая мужчину. "Большие кони!"

— Видел, как Фламбе с потомством прогуливали, — Дэвид взял мальчика за руки и стал ходить с ним по кабинету. "Когда тебе будет три годика, купим тебе пони, мой хороший. Я буду учить тебя верховой езде. И пистолет куплю".

— Бах! — радостно сказал Теодор, склонив набок каштановую голову. "Он, конечно, на этого паралитика, как две капли воды похож, — вздохнул про себя Дэвид. "Ладно, тому недолго жить осталось. Марта родила, и в следующем году опять родит, тут уж я постараюсь. Она теперь никуда от меня не денется, детей она не бросит. Вот и славно".

— А сейчас, — он подхватил дитя и взглянул в синие глазки, — маленькому Теодору надо кушать и спать! Крепко и сладко, мой хороший.

Дэвид поцеловал прохладную, мягкую щечку: "Пристегивай свои помочи, хотя он отлично ходит, а ведь только год ему".

— Деда! — помахал ручкой Теодор, и Дэвид, закрыл дверь:

— Отцом он меня никогда не назовет. Тео тоже — когда маленькая была, я смотрел на нее и ждал: "Вдруг пролепечет: "Папа!". Хотя откуда бы ей знать тогда было. А сейчас узнает, если Бромли ее найдет, на что надежды мало. И что Мэтью ей брат — тоже узнает.

— Хватит, надоело, — он поморщился, — покрывать его художества. Я ведь ему сказал: "У тебя есть дом, уединенный, чем хочешь там, и занимайся. Но не на людях, не в университете". Забил этого негритенка, Джимми — до смерти. Никто и брови не поднял, — черный есть черный, но сегодня черный, а завтра белый. Пусть едет в Старый Свет, подальше отсюда".

Он прошел в опочивальню. Томми, помогая ему переодеться, сказал: "Гонец уже скачет в Вильямсбург, мистер Дэвид".

— Хорошо, — он оправил куртку и велел слуге: "Передай повару, пусть на ужин приготовит лобстера, а из погреба надо достать две бутылки белого бордо. Если будет недостаточно холодное, как в прошлый раз, кое-кому плетей не миновать. И устриц, две дюжины. Где миссис Марта?"

— Читает своему батюшке, — Томми распахнул перед хозяином высокую, дубовую дверь. Дэвид усмехнулся: "Ладно, пусть читает. Потом скажи ей, что мы вместе ужинаем".

Он вскинул черноволосую, чуть тронутую сединой голову. Спускаясь по мраморной лестнице, садясь на Фламбе, плантатор задорно подумал: "Я двадцатилетним фору дам, хоть мне и шестой десяток идет. Охочусь каждый день, — он принял от надсмотрщика дробовик. Нагнувшись, Дэвид услышал шепот: "Мы их к деревьям привязали, по вашему выстрелу загонщики снимут веревки. Там эта девчонка, с ногой сломанной, и еще трое".

— Очень хорошо, — Дэвид потрепал его по плечу. Жмурясь от яркого, весеннего солнца, он выехал в ворота.

Марта закрыла "Старого английского барона" Клары Рив и восторженно сказала: "Вот, если бы я могла так писать, папа!"

Рука задвигалась по таблице. Марта прочла: "Хорошо, да. Но я уверен — в математике ты сильнее".

Девушка усмехнулась: "Мистер Дэвид это тоже понял, все счетные книги теперь я проверяю". Она отложила книгу. Заперев дверь отцовской комнаты на ключ, Марта достала из гардероба орехового дерева неумело сделанный костыль.

— Как могла, — вздохнула Марта, помогая отцу подняться из кресла. "Опасно было кому-то поручать, даже Томми. Очень хорошо, папа, — она подставила отцу свое плечо. "К лету ты у меня будешь сам ходить, обещаю".

Он подволакивал левую ногу, но правая, — Марта взглянула вниз, — двигалась отлично. Достав платок, она потянулась и стерла пот со лба отца. "Еще немножко, — настойчиво сказала Марта. "Потом Томми тебя помоет, и ляжешь в постель. Я приведу Теодора, поиграете с ним".

— Маленький, — нежно подумал мужчина. "Он так на меня похож, одно лицо. Даже не верится, что он сын этого мерзавца. Ничего, скоро с ними будет покончено".

— Отлично, — Марта усадила отца в кресло. Положив перед ним таблицу, она горько подумала: "Левая сторона тела так и не оправилась. И он не говорит, совсем ничего. Ах, папа, папа…, Но сдаваться нельзя, он выздоровеет, непременно".

— Когда в Вильямсбург? — она следила за пальцем отца.

— На следующей неделе, — вздохнула Марта. "Доктор Макдональд нас привьет от оспы — меня и маленького". На лице дочери заиграла легкая улыбка. Теодор опять задвигал рукой: "А Мэтью?"

— Он привит, — Марта сжала губы в тонкую линию. "Макдональд просмотрел архивы своего предшественника. Я сделала вид, что беспокоюсь за мужа — не заразится ли он, — девушка усмехнулась: "С ним я что-нибудь придумаю, не беспокойся".

— А ты уверена, что Дэвид не привит? — голубые глаза отца взглянули на нее.

— Он сказал, что нет, — сжав зубы, ответила Марта. "И я его ненароком навела на разговор — он считает прививки шарлатанством. У нас оспа будет проходить в легкой форме, он и не догадается, что это такое, подумает — простыли. Ну, все, — она вздохнула. Убрав костыль с таблицей, Марта поцеловала отца в лоб: "Пойду к маленькому, он уже, и проснуться должен был".

Мужчина услышал шуршание ее шелковых юбок: "Господи, бедная девочка. Так рискует, каждый день. Если этот мерзавец узнает, что я уже хожу, что мы с Мартой переговариваемся, — он ее пристрелить может. И меня тоже, конечно. Скоро он за все заплатит".

Теодор закрыл глаза и услышал ласковый голос Томми: "Сейчас примем ванну, а потом я вас переодену, и покормлю!"

— Скорей бы встать, — зло подумал Теодор. "Скорей бы взять пистолет в руки".

В свете свечей изумруды на ее шее играли травяными, веселыми огоньками.

— Тебе очень идет, — Дэвид, развалившись на постели, осматривал девушку. Бронзовые, распущенные волосы закрывали ее до круглых, белых колен. "Леди Годива, — вспомнил Дэвид и поманил ее к себе. "Тебе есть, чем заняться, — сказал он, вдыхая запах жасмина, гладя ее по стройной спине. "Ты как будто не рожала, такая же худая, — он выпустил на нее клуб дыма. Откинувшись на спину, почувствовав ее губы, он рассмеялся: "Не зря я такой ужин заказал. До утра будешь трудиться, милая невестка".

Он лежал, закинув руки за голову, вспоминая кровь, брызнувшую из простреленной ноги чернокожей девчонки и ее отчаянный крик: "Не надо, хозяин, прошу вас, пощадите!". "Одна нога сломана, в другой рана, и все равно на руках уползти пыталась. Это пока я ей в спину дробью не попал, конечно".

Дэвид раздул ноздри. Рванув девушку к себе, перевернув ее на спину, он шепнул: "К лету опять будешь с ребенком, обещаю".

Зеленые, большие глаза взглянули на него, и он услышал: "Хорошо". Дэвид укусил белоснежную щиколотку, что лежала у него на плече. Прижав ее к постели, слыша ее стон, он усмехнулся: "Я же сказал, давно еще — тебе понравится. И видишь, был прав".